Неточные совпадения
Обе девушки встречались в день по нескольку раз, и
при каждой
встрече глаза Кити
говорили: «кто вы? что вы?
Второй нумер концерта Левин уже не мог слушать. Песцов, остановившись подле него, почти всё время
говорил с ним, осуждая эту пиесу за ее излишнюю, приторную, напущенную простоту и сравнивая ее с простотой прерафаелитов в живописи.
При выходе Левин
встретил еще много знакомых, с которыми он
поговорил и о политике, и о музыке, и об общих знакомых; между прочим
встретил графа Боля, про визит к которому он совсем забыл.
Признаюсь еще, чувство неприятное, но знакомое пробежало слегка в это мгновение по моему сердцу; это чувство — было зависть; я
говорю смело «зависть», потому что привык себе во всем признаваться; и вряд ли найдется молодой человек, который,
встретив хорошенькую женщину, приковавшую его праздное внимание и вдруг явно
при нем отличившую другого, ей равно незнакомого, вряд ли,
говорю, найдется такой молодой человек (разумеется, живший в большом свете и привыкший баловать свое самолюбие), который бы не был этим поражен неприятно.
Клим понял, что Варавка не хочет
говорить при нем, нашел это неделикатным, вопросительно взглянул на мать, но не
встретил ее глаз, она смотрела, как Варавка, усталый, встрепанный, сердито поглощает ветчину. Пришел Ржига, за ним — адвокат, почти до полуночи они и мать прекрасно играли, музыка опьянила Клима умилением, еще не испытанным, настроила его так лирически, что когда, прощаясь с матерью, он поцеловал руку ее, то, повинуясь силе какого-то нового чувства к ней, прошептал...
Самгин, прихлебывая вино, ожидал, когда инженер начнет извиняться за поведение Бердникова. Конечно, он пришел по поручению толстяка с этой целью. Попов начал
говорить так же возбужденно, как
при первой
встрече. Держа в одной руке сигару, в другой стакан вина, он
говорил, глядя на Самгина укоризненно...
—
При входе в царский павильон государя
встретили гридни, знаете — эдакие русские лепообразные отроки в белых кафтанах с серебром, в белых, высоких шапках, с секирами в руках;
говорят, — это древний литератор Дмитрий Григорович придумал их.
— Представь, —
говорил он, — что Сонечка, которая не стоит твоего мизинца, вдруг не узнала бы тебя
при встрече!
— Скажите еще, сколько раз
говорили вы вот эти самые слова: не каждой ли женщине
при каждой
встрече?
— Я только не умела выразиться, — заторопилась она, — это я не так сказала; это потому, что я
при вас всегда стыдилась и не умела
говорить с первой нашей
встречи. А если я не так сказала словами, что «почти вас люблю», то ведь в мысли это было почти так — вот потому я и сказала, хотя и люблю я вас такою… ну, такою общею любовью, которою всех любишь и в которой всегда не стыдно признаться…
Это были две дамы, и обе громко
говорили, но каково же было мое изумление, когда я по голосу узнал в одной Татьяну Павловну, а в другой — именно ту женщину, которую всего менее приготовлен был теперь
встретить, да еще
при такой обстановке!
А иногда два японца,
при встрече, так и разойдутся в этом положении, то есть согнувшись, если не нужно остановиться и
поговорить.
У тебя,
говорят, мысль идти в монастырь; не жди от меня улыбки
при этой мысли, я понимаю ее, но ее надобно взвесить очень и очень. Неужели мысль любви не волновала твою грудь? Монастырь — отчаяние, теперь нет монастырей для молитвы. Разве ты сомневаешься, что
встретишь человека, который тебя будет любить, которого ты будешь любить? Я с радостью сожму его руку и твою. Он будет счастлив. Ежели же этот он не явится — иди в монастырь, это в мильон раз лучше пошлого замужества.
Дальше события немножко перепутались. Галактион помнил только, что поднимался опять куда-то во второй этаж вместе с Полуяновым и что шубы с них снимала красивая горничная, которую Полуянов пребольно щипнул. Потом их
встретила красивая белокурая дама в сером шелковом платье. Кругом были все те же люди, что и в думе, и Голяшкин обнимал
при всех белокурую даму и
говорил...
Как быть! Надобно приняться за старину. От вас, любезный друг, молчком не отделаешься — и то уже совестно, что так долго откладывалось давнишнее обещание
поговорить с вами на бумаге об Александре Пушкине, как, бывало,
говаривали мы об нем
при первых наших
встречах в доме Бронникова. [В доме Бронникова жил Пущин в Ялуторовске, куда приезжал в 1853–1856 гг. Е. И. Якушкин для свидания с отцом, декабристом И. Д. Якушкиным.] Прошу терпеливо и снисходительно слушать немудрый мой рассказ.
— Ты ведь не знаешь, какая у нас тревога! — продолжала Гловацкая, стоя по-прежнему в отцовском мундире и снова принявшись за утюг и шляпу, положенные на время
при встрече с Лизой. — Сегодня, всего с час назад, приехал чиновник из округа от попечителя, — ревизовать будет. И папа, и учители все в такой суматохе, а Яковлевича взяли на парадном подъезде стоять.
Говорят, скоро будет в училище. Папа там все хлопочет и болен еще… так неприятно, право!
Например,
при служебных разъездах мне часто случалось
встречать чрезвычайно дурных лошадей; и когда я спрашивал, отчего это, почтсодержатели откровенно мне
говорили, что они не могут вести иначе дела, потому что платят местному почтовому начальству по пятнадцати рублей с пары.
— Но
при всех этих сумасбродствах, — снова продолжал он, — наконец,
при этом страшном характере, способном совершить преступление, Сольфини был добрейший и благороднейший человек. Например, одна его черта: он очень любил ходить в наш собор на архиерейскую службу, которая напоминала ему Рим и папу. Там обыкновенно на паперти
встречала его толпа нищих. «А, вы, бедные, —
говорил он, — вам нечего кушать!» — и все, сколько с ним ни было денег, все раздавал.
— Ах, мы рады вам… —
говорила адмиральша, будучи в сущности весьма удивлена появлением громадного капитана, так как,
при недавней с ним
встрече, она вовсе не приглашала его, — напротив, конечно, не совсем, может быть, ясно сказала ему: «Извините, мы живем совершенно уединенно!» — но как бы ни было, капитан уселся и сейчас же повел разговор.
Вообще преподносить подобные вести было страстью этого густобрового масона, так что он имел даже в обществе название коршуна, и многие знакомые его
при встрече с ним без церемонии
говорили ему: «Ну, прокаркайте что-нибудь!» — и почтмейстер почти каждый раз находил что-нибудь прокаркать.
Тогда как Порфиша и себя и семью — все вверил маменькиному усмотрению, Павел не только ни об чем с ней не советуется, но даже
при встречах как-то сквозь зубы
говорит!
Действительно, на обычные вопросы
при встречах: «как себе живете» или «как вам бог помогает» — лозищане, вместо «слава богу», только махали рукой и
говорили...
И хотя и есть среди богатых живые люди, каких я, к счастью,
встречаю всё чаще и чаще, особенно из молодых и женщин, которые
при напоминании о том, как и чем покупаются их удовольствия, не стараясь скрыть истину, схватываются за голову и
говорят: «Ах, не
говорите об этом.
Преполовенская
при встречах с Передоновым не могла не посмеяться над его доверчивостью. Она
говорила...
— Это такие люди — неугомонные, много я их
встречал.
Говорят, будто щуров сон видели они: есть такая пичужка, щур зовётся. Она снами живёт, и песня у неё как бы сквозь дрёму: тихая да сладкая, хоть сам-то щур — большой, не меньше дрозда. А гнездо он себе вьёт
при дорогах, на перекрёстках. Сны его неведомы никому, но некоторые люди видят их. И когда увидит человек такой сои — шабаш! Начнёт по всей земле ходить — наяву искать место, которое приснилось. Найдёт если, то — помрёт на нём…
Я приехал в Лисс в десять часов вечера, тотчас направясь к Филатру. Но мне не удалось
поговорить с ним. Хотя все окна его дома были ярко освещены, а дверь открыта, как будто здесь что-то произошло, — меня никто не
встретил при входе. Изумленный, я дошел до приемной, наткнувшись на слугу, имевшего растерянный и праздничный вид.
Но поступь у него тихая и походка осторожная, вкрадчивая;
при встрече в узком коридоре он всегда первый останавливается, чтобы дать дорогу, и не басом, как ждешь, а тонким, мягким тенорком
говорит: «Виноват!» У него на шее небольшая опухоль, которая мешает ему носить жесткие крахмальные воротнички, и потому он всегда ходит в мягкой полотняной или ситцевой сорочке.
Утром его
встретил в трактире Петруха, на поклон Ильи чуть кивнул ему головой и
при этом посмотрел на него как-то особенно пристально. Терентий тоже присматривался к нему и вздыхал, не
говоря ни слова. Яков, позвав его в конурку к Маше, там испуганно сказал...
В день бенефиса Тамара едет утром на вокзал,
встречает Райчеву, везет ее в лучшую гостиницу по людным улицам. Артистку узнают, видят,
говорят о ней, и около театральной кассы толпится народ. К вечеру — аншлаг.
При первом выходе бенефицианта
встречают аплодисментами и полным молчанием после каждого акта и лучших монологов Гамлета. Тепло
встретили Офелию, красавицу С. Г. Бороздину, дочь известного артиста Г. И. Григорьева. Она только одна пока удостоилась аплодисментов и бисировала песнь Офелии.
Удержать его было невозможно, а так как это не раз бывало с ним
при таких крайне волновавших его
встречах, то денщик его это знал и сейчас ставил перед ним на подносике стакан воды. Более никто ничего не предпринимал. Истерика восторга кончалась, старик сам выпивал воду и, вставая,
говорил ослабевшим голосом...
— Рудин! — воскликнул он, — зачем ты мне это
говоришь? Чем я заслужил это от тебя? Что я за судья такой, и что бы я был за человек, если б,
при виде твоих впалых щек и морщин, слово: фраза — могло прийти в голову? Ты хочешь знать, что я думаю о тебе? Изволь! Я думаю: вот человек… с его способностями, чего бы не мог он достигнуть, какими земными выгодами не обладал бы теперь, если б захотел!.. а я его
встречаю голодным, без пристанища…
Помещик, еще недавний и полновластный обладатель сих мест, исчез почти совершенно. Он захужал, струсил и потому или бежал, или сидит спрятавшись, в ожидании, что вот-вот сейчас побежит. Мужик ничего от него не ждет, буржуа-мироед смотрит так, что только не
говорит: а вот я тебя сейчас слопаю; даже поп — и тот не идет к нему славить по праздникам, ни о чем не докучает, а
при встречах впадает в учительный тон.
— Ах, Алексей Михайлыч, не знаю, может или не может быть, — возразила в свою очередь барыня, — но вы только выслушайте: мало того, что целый день
говорили, глазки делали друг другу, целовались; мало этого: условились
при всех, что она сегодня приедет к нему одна, и поехала; мы
встретили ее. Положим, что крестница, но все-таки — она молодая женщина, а он человек холостой; у него, я думаю, и горничных в доме нет… ну, ей поправить что-нибудь надобно, башмак, чулок, кто ей это сделает, — лакеи?
Цветущая здоровьем девушка сидела против него, откинувшись на спинку кресла, плотно обтянутая материей костюма, позволявшего видеть пышные формы её плеч и груди, и звучным голосом, полным властных нот,
говорила ему пустяки, обычные
при первой
встрече незнакомых людей.
С старческим эгоизмом собеседники думали и
говорили только о своих личных делах и относились друг к другу скептически: генерал не верил ни на грош в знаменитое одиннадцатипудовое злобинское дело, а Злобин не верил, что грозного генерала вспомнят и призовут.
При встречах каждый
говорил только о себе, не слушая собеседника, как несбыточного мечтателя.
В 1838 году Овэн совершил поездку во Францию. Здесь
встретил он особенное участие со стороны гг. Жюля Ге, доктора Эвра и г. Радигёля.
При посредстве их он добился дозволения два раза
говорить в «Атенее», изложил свои общие принципы, свои планы и надежды и успел возбудить некоторое сочувствие. По крайней мере с этих пор французское образованное общество обратилось к чтению и изучению его произведений, которые до того времени знало только по слухам.
Дома ли вы или нет, Василию Петровичу это было все равно: он располагался у вас по-домашнему, брал, что ему нужно, всегда в возможно малом количестве, и иногда
при встрече говорил, что он взял у вас табаку, или чаю, или сапоги, а чаще случалось, что и ничего не
говорил о таких мелочах.
— Теперь вы знаете роковую тайну моего горького существования! — продолжал генерал, покуда я, вне себя от изумления, смотрел на него, — покамест, я был субалтерн — и штаб-офицером, не существовало человека, который
при встрече со мной не
говорил: вот отважный Пупон!
В Борисе все же хоть изредка, например,
при встречах с Наташей, вспыхивает слабая искорка жизни. Совсем мертв и неподвижен в «Войне и мире» великолепнейший Берг. Это даже не мертвец, а аккуратно сработанный автомат — без крови, без жизни, с единственной двигательной пружиной внутри — жить, как все. Подлинный ницшевский «последний человек»: «он имеет свое маленькое удовольствие для дня и свое маленькое удовольствие для ночи. Мы изобрели счастье, —
говорят последние люди и моргают».
А
говорил он много и долго…
Говорил все об одном и том же: о том, как упрекает и стыдит его
при каждой
встрече старик-мулла за то, что он отдал свою дочь «урусу», [Горцы называют русских и грузин, вообще христиан — урусами.] что допустил ее отречься от веры Аллаха и спокойно пережил ее поступок.
С Надеждой Александровной
при каждой новой
встрече отношения Кати портились все больше. Надежда Александровна не могла с нею
говорить без раздражения. Вопросы, которые Катя ставила с обычною своею прямотою, были для Надежды Александровны, как докучливо-нудное жужжание мухи, бьющейся в пыльной паутине.
Через месяц был назначен новый викарный архиерей, а о преосвященном Петре уже никто не вспоминал. А потом и совсем забыли. И только старуха, мать покойного, которая живет теперь у зятя-дьякона, в глухом уездном городишке, когда выходила под вечер, чтобы
встретить свою корову, и сходилась на выгоне с другими женщинами, то начинала рассказывать о детях, о внуках, о том, что у нее был сын архиерей, и
при этом
говорила робко, боясь, что ей не поверят…
Вряд ли
встречал я когда-либо и в какой-либо стране человека более мягкого и деликатного,
при всей определенности и, где нужно, стойкости своих принципов. Подхваченный тогдашними русскими газетными фельетонистами инцидент со спаржей, которой меня угощал Милль, и приведен был мною как раз, чтобы показать, до каких пределов он был деликатен… даже до излишества. Хотя я и
говорил об этом в печати, но еще раз приведу этот инцидент.
— Нет, я совсем не об этих аргументах. Таким похвальбам я даю так же мало значения, как вашим страхам; а я просто
говорю о природе вещей, как видел и как знаю, что бывает
при встрече немецкого железа с русским тестом.
Особенно расположены крестьяне были к нему за то, что он по первому призыву ехал куда угодно и не стеснялся доставляемым ему экипажем или лошадьми — едет на одной. Рассказывали как факт, что однажды его
встретили переезжавшим из одного села в другое на телеге рядом с бочкой дегтя, — и это по округу, раскинутому на громадное пространство,
при стоверстных расстояниях между селениями. Словом, это был, как
говорили крестьяне, «душа-человек».
При виде Капочки все это охватило его, но он знал, по грустному опыту, что
при встрече она сделает ему почтительный реверанс, а если он заговорит с ней, то она будет отвечать ему, потупив глазки, с краской на лице и с таким выражением, которое так и
говорит, что сделанная им честь, хотя и велика, но избавиться от нее ей все-таки хотелось бы поскорее.
Мать она любила; но Антонина Сергеевна
при встрече с ней после полугодовой разлуки ожидала не того. Лили не ласкалась к ней по-прежнему, по-детски. И разговор ее изменился: она стала
говорить чересчур отчетливо, медленнее, с какими-то новыми, очевидно, деланными интонациями.
Не
говоря о том, что теперь я была бы старухой, мы ведь могли бы,
при встрече, даже не полюбить друг друга.
Они сидели на одном из стоявших в комнате низеньких диванчиков. Беседа их была отрывочна. Они, как это всегда бывает
при встрече после большого промежутка времени, хотели сказать многое, но в сущности
говорили очень мало. Оба, впрочем, поймали себя на том, что упорно глядели друг другу на руки.
— Генеральша с Зиной как-то были на утреннем разводе… Граф их там увидал… Справился: кто… Ему сказали… Он
при встрече со мной во дворце и
говорит: красавицу какую, ваше превосходительство, привезли к нам да под спудом держите… Дозвольте хоть к вам приехать… полюбоваться… Шутник… его сиятельство…
Уж и раньше несколько раз наши разговоры с ним кончались таким образом.
При прежних
встречах мне иногда казалось, что Никитину хочется
поговорить со мною, а заговоришь — он вспыхнет и отвечает односложно и уклончиво. Но теперь, по-видимому, Никитин решился побороть свою застенчивость. Он покраснел, поправил под собою сумку и оглядел меня быстрым, испытующим взглядом.